Двадцать лет назад, 3 октября 1993 года, она сказала: «Будут взлеты, подъемы, падения, мечты, надежды, победы - если выдержишь!» Именно с этих слов в Елгаве началась история спортивно-реабилитационного клуба инвалидов Cerība («Надежда»), который возглавила Р. Клявиня.

4 октября в Доме культуры Rota пройдет торжественное мероприятие, приуроченное к юбилею этой общественной организации. Главными героями праздника будут спортсмены клуба Cerība, надежду и вторую жизнь которым подарили Р.Клявиня и ее коллеги - тренеры по легкой атлетике Майя Укстиня и Лайла Нагла, тренер Айя Клявиня.

«У нас на тренировках происходит и физическая, и моральная реабилитация инвалидов. Самая главная задача - при помощи физической активности повысить самооценку инвалидов и подготовить их к самостоятельной жизни, помочь освоить важные социальные навыки.

Самые большие сложности в работе у меня были не с детьми, а с родителями, которым приходилось доказывать, что их дети вопреки прогнозам врачей могут научиться жить самостоятельно. Одного парня, ему уже было 14 лет, на тренировки приводила мама, которая помогала ему делать все. Мальчик не мог сам даже рубашку застегнуть. Я попросила женщину, чтобы она ушла с тренировки, и пообещала, что ее сын самостоятельно уйдет домой. Сегодня этот парень отлично водит машину, у него свое предприятие», - рассказывает Р. Клявиня. Полностью материал читайте в номере газеты.

Скрежет материнской любви
Голос раздраженной мамы был слышен еще в лифте, который катился сверху. «Ты хоть выйти из лифта нормально можешь?» - грянуло из кабины, когда двери открылись. Я прошла вперед, к выходу из подъезда, а за спиной еще громыхали привычные раскаты: «кто так спускается?!», «ты не можешь не шаркать?!», «уже все стены рукавами обтерла, на тебя не настираешься!»...

По этому характерному лязгу и скрежету отечественные мамы безошибочно опознаются в любой стране мира как звук русского шансона или памятная аксеновская «широкая косовица трав» - случайно пойманная в Германии советская радиопередача. Такое же родное, привычное и ненавистное до дрожи.

И ведь не скажешь, что не любят. Вот так и любят - безнадежно, отпихивая, одергивая: ведь ради тебя стараюсь...Тревожной матери все кажется, что надо обстрогать этого ребенка, придать ему, деревянному и корявому, человеческую форму.

В тот же день непременно врежешься в случайный взрослый разговор:
- Она за всю мою жизнь не сказала мне ни одного доброго слова. Ей все не нравилось, что я делаю, все было плохо, все не так. Когда я крутилась перед зеркалом в пятнадцать лет, она мне всегда говорила: «Отойди от зеркала, краше не станешь!» Далее - в газете.