Отечественная война русского народа с Наполеоном началась с переправы французских войск через Неман 12 июня 1812 года. Главные силы французской армии наступали на Москву. На Ригу с приказом взять город и затем двигаться дальше, к Санкт-Петербургу, наступал 10-й корпус маршала Макдональда общей численностью в 32 500 человек. В составе корпуса числились 7-я французская дивизия генерала Гранжана, которая наступала в направлении Якобштадта (Екабпилс), и корпус союзной Пруссии под командованием генерала Граверта, который наступал в направлении Риги.

Войскам Макдональда противостоял корпус генерала от кавалерии графа Петра Христиановича Витгенштейна (1769-1843), дислоцировавшийся в первые дни войны вместе с другими частями 1-й армии в Дрисском лагере, недалеко от Полоцка, а затем выделенный военным министром М.Б. Барклаем-де-Толли из основной массы войск для прикрытия дороги на Санкт-Петербург.

К предстоящему наступлению французских войск в Елгаве готовились заранее. 5 июня здесь было получено известие о прибытии Наполеона в Кенигсберг и занятии Тильзита (ныне г. Советск Калининградской области) частями французов. 6 июня, ночью, курляндский гражданский губернатор Федор (Фридрих)Сиверс (в должности с 21 сентября 1811 г.) получил приказ собрать в безопасном месте все запасы зерна, имеющиеся у местных жителей, и в случае наступления противника сжечь их. В этот же день из Либавы (ныне г. Лиепая) прибыло много женщин с детьми, покинувших город из-за боязни противника и направляющихся через Митаву в Лифляндию.

В последующие дни приходили очень тревожные сведения о наступлении французов. Много елгавских семей покинули город и направились в Лифляндию. Из уездных городов Литвы в Елгаву были перевезены все казначейства и часть архивов, которые незамедлительно были отправлены дальше, в Ригу. Туда же были переправлены и хранившиеся в Елгавском дворце запасы Митавского банка, составлявшие 216 тысяч рублей медью. Деньги перевозились на двух барках, которые банку бесплатно предоставил местный русский купец Калинин, за что впоследствии был награжден золотой медалью. 5 июля из Елгавы в Ригу были отправлены государственный архив, архив Казенной палаты и оставшиеся суммы денег Митавского банка.

Из уездных магазинов в Ригу вывозились хлеб и другие припасы. Как пишет С.Н.Сивицкий, «все большие дороги были покрыты подводами, а скопление их в окрестностях Митавы напоминало становище кочующего народа. Чтобы отнять у неприятеля средства к продовольствию и быстрому движению, наши отступавшие войска, по приказанию военного министра, угоняли у крестьян лошадей и скот, ломали телеги, особенно колеса, выдавая хозяевам квитанции, портили дороги и мосты...»

Защита Митавы была возложена на военного губернатора Риги генерал-лейтенанта Федора Левиза оф Менара. Под его началом были следующие войска: 8 батальонов пехоты, 4 эскадрона кавалерии, 2 казачьих полка и 8 орудий. Общая численность - около 6 тысяч солдат. С началом военных действий из общей группы войск в Митаву для наблюдения за противником и уничтожения складов был выдвинут отряд генерала от инфантерии Ивана Вельяминова численностью в 3-4 тысячи человек.

И.А.Вельяминов родом был из дворян Тульской губернии. 29 декабря 1796 г. окончил Пажеский корпус и получил назначение поручиком в лейб-гвардии Семеновский полк. 2 мая 1800 г. произведен в полковники. Командуя батальоном этого полка, участвовал в походе 1805 г. и битве под Аустерлицем. В 1807 г. сражался с французами под Гутштадтом, на берегах Пассарги, под Гейльсбергом и Фридландом, где был контужен в грудь. 12 декабря 1807 г. получил чин генерал-майора с назначением шефом Кексгольмского мушкетерского полка. В следующем году полк воевал со шведами в Финляндии. После краткой отставки и выполнения военно-административных поручений 15 марта 1812 г. принял в Риге 33-ю пехотную дивизию.

Отряд под командованием И.А.Вельяминова нес в Митаве сторожевую службу - у городских ворот были поставлены часовые, а для обороны моста через реку Аа (теперь Лиелупе) у корчмы Шнекен были поставлены на позицию 8 пушек.
6 июля отряд Вельяминова, выполняя приказ генерала Левиза оф Менара, оставил в Митаве два батальона Муромского и Черниговского пехотных полков, а с остальными войсками занял позицию у мызы Гросс-Эккау (ныне мест. Иецава), значение которой состояло в том, что она находилась на пересечении путей из Бауски, Елгавы и Риги. 7 июля здесь произошло сражение с частями прусского корпуса генерала Граверта. Генерал Левиз записал позднее в своем дневнике: «7 июля в 5 часов вечера меня атаковал прусский генерал Граверт с 7 тысячами человек. Я продержался 4 часа под сильным артиллерийским огнем и был счастлив, что мне удалось потерять только 300 человек и отойти к Риге...» Историк Н.Д.Каллистов называет цифру потерь русских войск в 600 человек, при том что пруссаки потеряли не более 150.

Поражение при Гросс-Эккау ускорило оставление русскими войсками Елгавы. 8 июля город покинули губернатор, вице-губернатор, прокурор, советники губернского правления и все части полевых и гарнизонных войск, которые здесь еще находились.

Этот день запомнился всем всеобщей тревогой. Как пишет С.Н.Сивицкий, «рано утром Сиверс приказал расстрелять на другом берегу Аа опасных грабителей и убийц из рассеянной перед тем разбойничьей шайки. Затем последовало выступление правительственных учреждений и войск. Сиверс последний перешел мост через Аа и приказал разломать его как для защиты против наступающего неприятеля, так и для того, чтобы не могли возвратиться мародеры».
Покидая Митаву, губернатор Федор Сиверс опубликовал два воззвания. В первом, адресованном к жителям Митавы, он писал: «Доброму городу Митаве и стране объявляю мою глубокую благодарность за проявленную верность своему Великому Монарху и Повелителю». Второе воззвание было адресовано наступающему неприятелю и гласило: «Уступить превосходным силам повелевает разум, щадить город и страну - человеколюбие. Последнее ожидает от цивилизованного врага Фридрих Сиверс, губернатор». По свидетельству современника, эти воззвания Сиверса везде тщательно сохранялись, а в некоторых домах стояли в позолоченных рамках. Горожане были благодарны Сиверсу за то, что он отказался выполнить приказ сжечь город перед самым наступлением неприятеля.

После ухода русских войск Митава в течение нескольких часов оставалась без всякой защиты. Как пишет Константин Военский в предисловии к собранию документов, опубликованному в 133 томе Сборника Императорского Русского исторического общества (Часть 2. Балтийская окраина в 1812 году. - Санкт-Петербург, 1911), «этим обстоятельством, по-видимому, воспользовались соседние крестьяне-латыши», которые двинулись в город, «где овладели провиантскими магазинами и начили грабить жителей. Нижний слой городского населения примкнул к грабителям», и жители сами, без посторонней помощи, едва ли справились бы с возраставшими каждый час беспорядками. Именно в это время в Митаву вступили две роты прусской пехоты под командованием полковника Раумера. Пруссаки обратили свое оружие против грабителей, которые после этого очень быстро были рассеяны.

После занятия 8 июля Митавы генерал Граверт* по приказу маршала Макдональда решает создать здесь промежуточную базу, а войска корпуса выдвинуть вперед по направлению к Риге.

Захват Митавы войсками неприятеля создали для русского военного командования ряд проблем по защите Риги. 12 июля Комитет министров России провел в этой связи свое чрезвычайное заседание.
В течение июля и августа русские войска предприняли несколько попыток отогнать противника, однако они не изменили общего положения дел на фронте. Оборонительные и наступательные операции проводились с участием флотилии канонерских лодок, общее число которых к этому времени составляло 130 единиц плюс 20 судов обеспечения. В эпоху парусного флота канонерскими лодками называли крупные шлюпки или небольшие парусно-гребные суда с установленными на носу одним-тремя крупными орудиями. Командовал флотилией канонерских лодок контр-адмирал Антон Васильевич Моллер, а начальником штаба флотилии был капитан-лейтенант Фома Васильевич Кандлер (1764-1837).

Одна из операций с участием канонерских лодок имела место в ночь на 26 июля. Капитан 1-го ранга Егор Развозов, находясь в 4-х верстах от Митавы с 6 своими канонерскими лодками, был атакован огнем построенных на берегу неприятельских батарей. Канонерским лодкам были нанесены серьезные повреждения, но, несмотря на это, русские моряки нанесли урон батареям противника и, более того, взяли в плен 1 офицера и 50 рядовых солдат.
12 августа, когда руские войска были атакованы превосходящими силами неприятеля, капитан-лейтенанты Фома Кандлер, Василий Казин (командир 1-го гребного экипажа) и лейтенант Василий Мордвинов на своих судах, вооруженных карронадами (гладкоствольное артиллерийское орудие), оказали помощь русской пехоте, после чего гнали противника вплоть до Митавы.

26 августа капитан первого ранга Развозов с вверенным ему отрядом, состоящим из 18 канонерских лодок, по распоряжению начальника Рижского порта вице-адмирала Н.И.Шешукова отряжен был под команду генерал-лейтенанта Левиза и по реке Аа подошел к Митаве, где был встречен огнем поставленных на берегу вражеских батарей, но, несмотря на это, сумел нанести противнику значительный урон.

В начале сентября1812 года в состав рижского гарнизона влились части корпуса генерал-лейтенанта графа Штейнгеля, переведенного в Ригу из Финляндии. Транспортировка войск осуществлялась при помощи судов российского военно-морского флота. Генерал-лейтенант Штейнгель сел на суда в Гельсингфорсе (Хельсинки) с 12 батальонами пехоты, четырьмя эскадронами кавалерии, двумя артиллерийскими ротами и одним казачьим полком. Два батальона сели на суда в Або, а генерал-майор Горбунцов с шестью батальонами и ротой артиллерии должен был погрузиться на суда на Аландских островах. Всем трем флотилиям назначено было соединиться в Ревеле (Таллин). Суда, перевозившие войска из Гельсингфорса, вышли в море 24, 25 и 26 августа, но по пути попали в бурю, несколько кораблей затонули, в результате чего погибли более 500 человек и 6 орудий.

Когда граф Штейнгель прибыл в Ревель, там уже находилась Абовская флотилия, но с Аланда прибыли только два батальона, так как генерал-майор Горбунцов с остатком своего отряда не смог прибыть из-за недостатка транспортных судов. Утром 28 августа весь корпус был построен на берегу. В его составе насчитывалось около 10 тысяч человек, хотя изначально должно было быть 14 тысяч. 8 сентября первые части корпуса прибыли в Ригу, а 10 сентября там собрался весь корпус. В самой Риге в это время нашлось, как пишет историк Д.П.Бутурлин в своей книге «История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 году», «нашлось всего 10 тысяч человек, способных быть употребленными в дело». В результате общая численность русских войск возросла до 20 тысяч человек.

К этому же времени, т.е. к концу августа, в Руэнталь (Рундале) французы доставили всю свою артиллерию для осады Риги - почти 130 тяжелых 24-фунтовых орудий, на транспортировку которых потребовалось 5000 лошадей. Во дворце Руэнталь расположились 42 офицера и 2 генерала - Даренси и Тавиел. 1500 французских артиллеристов и инженеров размещались в открытом поле вместе с осадным парком к северу от дворца, между рекой и дорогой. Артиллерийский парк практически никак не был защищен. Только четыре батареи 24-фунтовых орудий были установлены на предмостных укреплениях в Митаве и Паульсгнаде.

Как впоследствии писал в своих воспоминаниях маршал Макдональд, осадный артиллерийский парк буквально сковывал все действия генерала Йорка, который сменил генерала Граверта на посту командующего Прусским корпусом.

То, что генерал Йорк увидел в Руэнтале, серьезно его обеспокоило. Все мортиры и 24-х фунтовые пушки (французский парк состоял почти исключительно из орудий, захваченных в Пруссии в 1807 г.) стояли беззащитно в открытом поле, в одной версте к северу от Руэнталя. Только 5 тысяч бочек пороха было разгружено и сложено в сараях при дворце; остальные лежали в повозках и могли быть легко подорваны снарядами противника. Защиту парка составляли всего четыре 12-фунтовых пушки у моста через реку Аа в Мезотене (Межотне). Увидев это, генерал Йорк приказал построить вагенбург (вагенбург - военный обоз, поставленный широким четырехугольником). 3 фаса вагенбурга образовали 45 12-фунтовых пушек, а 4-й - мортиры и 24-фунтовые пушки. По углам вагенбурга и на лучших подступах к нему были поставлены 25-фунтовые гаубицы, чтобы предохранить вагенбург от возможных кавалерийских атак русской армии. Перед вагенбургом были рассыпаны ядра, зарядные ящики и проч. В середине вагенбурга расположились войска с полевыми батареями. Но склад пороха, устроенный в 1000 шагах от вагенбурга, мог быть легко подорван, то же могло случиться и с зарядными ящиками, поставленными в вагенбурге. Отметил генерал Йорк и снижение дисциплины в войсках. Был случай, когда прусский корпус был построен, а французы вздумали устроить охоту на стадо свиней, проходивших мимо вагенбурга, и пули полетели прямо через головы пруссаков. Во время этой пальбы французские офицеры были не в состоянии восстановить порядок.

Принимая во внимание, что парк осадной артиллерии Х корпуса маршала Макдональда представлял серьезную угрозу для обороны Риги, император Александр I приказал графу Штейнгелю совместно с войсками рижского гарнизона под командованием генерала Левиза оф Менара захватить артиллерию французов. Однако к этому времени русское командование еще не знало достоверно, где находится артиллейский парк французов. Рижский военный губернатор генерал-лейтенант Эссен считал, что французская артиллерия была собрана в Митаве, вследствие чего он предлагал захватить город.

14 сентября граф Штейнгель с 18 000 пехотинцев, 1 300 кавалеристами и при поддержке 23 орудий начал наступление через Даленкирхен (Кекава) и Экау на Бауцен (Бауска). Как пишет Д.П.Бутурлин, «прусские войска, занимавшие Даленкирхен, без труда были вытеснены оттуда и прогнаны в Эккау. На другой день граф Штейнгель, прибыв к сему селению, нашел перед собой довольно значительный корпус пруссаков, стоявший за речкой Эккау. Завязался упорный бой. Неприятель сильно оборонялся, и только что под вечер прибытие генерал-лейтенанта Левиза позволило россиянам развернуть превосходство сил, против коих пруссаки не могли устоять. Наступившая ночь благоприятствовала их отступлению. Урон со стороны неприятеля состоял в 200 человеках пленных и до 400 убитых».
Генерал-лейтенант Эссен, увидев, что главные силы пруссаков отвлечены на противодействие наступлению графа Штейнгеля, принял решение захватить Митаву.

Захват Митавы представлял собой совместную операцию сухопутных сил и гребной флотилии А.В.Моллера. Часть российских войск, посаженных на канонерские лодки, должна была подойти к Митаве по реке Аа со стороны Калнцеема. Другой отряд (два пехотных полка при поддержке 6 орудий) под командованием полковника Розена должен был наступать на Митаву по Большой Рижской дороге. Наконец, граф Штейнгель должен был отрядить от своего корпуса полковника Эккельна с 3000 человек пехоты, взводом драгун и шестью орудиями, дабы он следовал через Гарозен (Гарозе) к Митаве.

В Елгаве в это время находились прусские войска под командованием генерала Клейста. Когда началось наступление графа Штейнгеля на Гросс-Эккау и Бауцен, генерал Йорк приказал отправить из Митавы часть войск на защиту артиллерийского парка в Рундале. Отступая из Митавы в Руенталь, Клейст из-за нехватки лошадей для транспортирования тяжелых орудий приказал четыре 24-фунтовых орудия заклепать и утопить в реке Аа (Лиелупе).
17 сентября отряд русских войск под командованием полковника Эккельна вступил в Митаву. В это же время капитан-лейтенант Владимир Михайлович Казин, командир 1-го гребного экипажа флотилии канонерских лодок, высадил в город десант, также взял его под контроль и оставался в нем до тех пор, пока не получил приказ отступить. Вместе с русскими моряками в Митавской операции участвовали также англичане - капитаны Стюарт и Брентон.

Историк Н.Д.Каллистов в своей книге «Русский флот и двенадцатый год» (Санкт-Петербург, 1912) приводит рапорт контр-адмирала А. В. Моллера от 21 сентября, в котором говорится: «...16-го (сентября) пришел в Шлокъ (Слока), который неприятель оставил без всякого сопротивления, почему, заняв оный 6-ю канонерскими лодками под командою капитана 2-го ранга Капельцова, посадил сухопутные войска на лодки, а конницу и артиллерию - на нарочито (специально) устроенные для сего барки; с невероятным трудом, в рассуждении противного (встречного), ненастного и чрезвычайно крепкого ветра, пришел к назначенному времени в Калнцеемъ (Калнциемс) и, высадя войска, оставил при оном форпост из 4-х канонерских лодок. 17-го числа, следуя к Митаве, истребил (уничтожил) на пути поставленные неприятелем через фарватер реки три бона и подводные морские рогатки с железными спицами, укрепленные цепями. Во все время плавания неприятель с такою поспешностью ретировался (отступал) из всех укреплений, что оставил нам на батареях при бонах две медные 24-х фунтового калибра пушки и две такие же пушки брошены им во время побега в воду, которые вынуты и взяты все на флотилию.

Преследуя таким образом бегущего неприятеля, пришел к Митаве, в то время когда он вышел другою стороною... 18-го числа по словесному сношению с г. генерал-лейтенантом Бризиман фон Неттингом отправился с флотилией от Митавы обратно» и «сего числа с флотилией прибыл благополучно в Ригу...»

В рапорте от 4 октября командующий гребной флотилией А. В. Моллер подробно перечислил все трофеи, захваченные русскими войсками в Митаве. Кроме уже упомянутых 4 пушек, военная удача принесла русской армии 390 ядер, картечи в жестяных корпусах 12 и в шести полубочках общим счетом 231 и взятые в митавских магазинах, заготовленные неприятелем, следующие вещи: шуб 1340, сукна серого 54 куска, овчин 49, мешков с корпией и ветошью 4, ружей 25, штыков 20, тесаков 18 и сум (сумок) 25. Вследствие повеления генерал-лейтенанта Эссена от 29 сентября за № 823 все сдано Рижскому коменданту».

За взятие Митавы особо отличившиеся русские моряки были удостоены высоких государственных наград. Командир отряда канонерских лодок, капитан 1-го ранга Егор Фёдорович Развозов (1768-1821) был награждён орденом св. Владимира 3-й степени. Командир другого отряда канонерских лодок, капитан 2-го ранга Иван Савич Сульминёв (1770-1851), впоследствии выдающийся деятель российского флота, будущий адмирал (1847) и генерал-аудитор флота, награждён орденом св. Анны 2-й степени.

Командир дивизиона в отряде Сульминёва капитан-лейтенант Лука Фёдорович Богданович (1777-1865) за Ригу, Митаву (1812) и блокаду Данцига (1813) награждён орденом св. Владимира 4-й степени с бантом. Капитан-лейтенант Владимир Евдокимович фон Рентель (1784-1824), командир одного из отрядов флотилии, за Ригу и Митаву награждён орденом св. Анны 2-й степени. Капитан-лейтенант Михаил Николаевич Васильев (1770-1847), командир дивизиона канонерских лодок, за участие в боевых действиях под Ригой, взятии Митавы и блокаде Данцига (1813) награждён орденами св. Анны 2-й степени и св. Владимира 4-й степени с бантом. Капитан-лейтенант Фёдор Алексеевич Дурасов (1786-1855) за Ригу и Митаву награждён орденом св. Анны 2-й степени. Мичманы Семён Яковлевич Глотов, командир лодки № 15, Григорий Иванович Рикорд, командир лодки № 24, Степан Алексеевич Борисов, командир лодки № 32, были награждены орденами св. Владимира 4-й степени. Командир канонерской лодки мичман Матвей Иванович Кутыгин, участник взятия Митавы и осады Данцига в 1813 году, за отличие был произведён в лейтенанты. Награды был удостоен и лейтенант Михаил Николаевич Станюкович (1782-1869), впоследствии выдающийся мореплаватель, адмирал (1862), герой Севастопольской обороны, член Адмиралтейств-совета (1855) и кавалер всех орденов до Св. Александра Невского включительно.

17 сентября в Митаву в сопровождении курляндского гражданского губернатора Сиверса прибыл генерал Эссен. Однако город недолго оставался под русской властью. 17 - 18 сентября разыгралось серьезное сражение при Мезотене (Межотне). Под натиском пруссаков граф Штейнгель был вынужден отступить к Риге, куда и вошел 20 сентября. Вследствие этого и генерал Эссен также был вынужден оставить Митаву и отступить в Ригу. После этого военные действия в Курляндии на некоторое время прекратились.

Как пишет С.Н.Сивицкий, «в первое время иноземное господство в Курляндии было мало заметно. Русский государственный герб красовался на всех казенных зданиях. Во всех частях Курляндии сохранились прежние присутственные места и прежние чиновники. В судебных учреждениях суд производился по указу Его Высочества самодержца Всероссийского Александра I». Но высшая власть перешла в руки командования Прусского вспомогательного корпуса. Комендантом Митавы был назначен майор Бот.

Военно-прусское правление в Курляндии продолжалось немногим более недели, после чего было заменено французским. 19 июля (1 августа по новому стилю) на французском, немецком и латышском языках был напечатан указ императора Наполеона. Этот указ был прочитан пасторами во всех церквах для всеобщего сведения. В указе объявлялось, что вследствие «оккупации провинции Курляндии и Пильтена королевско-прусским корпусом, составляющим часть Великой императорско-французской армии», прежнее русское губернское правление упраздняется, а для гражданского управления провинцией назначаются два французских интенданта - аудиторы (т.е. члены) Государственного совета Его Величества Наполеона гг. Юлий де Шамбодуэн и Карл де Монтиньи. При этом Курляндия была разделена на две части - на Верхнюю Курляндию с Митавским и Зельбургским (Екабпилс) округами и Нижнюю Курляндию с округами Гольдинген (Кулдига), Туккум и Пилтене.

Интендантом Верхней Курляндии был назначен Юлий де Шамбодуэн, а интендантом Нижней Курляндии стал Карл де Монтиньи. В руках интендантов была сосредоточена вся власть. Позднее (8 октября по новому стилю) распоряжением маршала Макдональда был назначен для Курляндии еще и военный и гражданский губернатор, французский дивизионный генерал Жак Давид Мартен де Кампредон, который поселился в Митаве «и приобрел на своей должности славу снисходительности и сердченой доброты». Роль властей играли также назначенные 26 августа французские консулы Курляндии, которые именовали также «комиссарами по торговым делам».

Для исполнения воли французской оккупационной администрации 1 августа было создано так называемое «Областное правление для Герцогства Курляндского и Семигальского и Пилтенского округа» в составе 8 человек, а именно: председателем Областного правления был назначен граф Карл Медем, а его советниками - бывший советник Курляндской Казенной палаты Эрнст Шеппинг и бывший Судебный советник фон Рюдигер. Ассесором был назначен фон Холтей, а секретарем - К.Шульц. Бывший Обер-гауптман Георг фон Энгельгардт был назначен прокурором Областного правления, а бывший фискал Конради занял прежнюю должность.

Среди членов «правительства Курляндского и Земгальского герцогства и земли Пилтене» одним из самых известных был граф Карл Иоганн Фридрих фон Медем, старший брат бывшей герцогини Курляндской Доротеи и старший брат Кристофа Иоганна фон Медема, посла Российской империи в Северо-Американских Соединенных Штатах в 1796 - 1808 гг., а затем строителя виллы Медема в Митаве.

Областное правление уже 1 августа обнародовало составленное интендантами так называемое «Органическое положение» для провинций Курляндии и Семигалии. В этом Положении говорилось: «Местности, образующие провинции Курляндию и Семигалию, будут управляемы именем Его Величества императора Наполеона. Ввиду сего все внешние знаки, как-то: печати и гербы иностранной державы (т.е. России), существующие ныне в провинции, будут уничтожены и заменены печатями и гербами Е.В. Наполеона» (ст. 2). Областное правление сохраняло прежние функции губернского правления. Кроме того, ему вменялось в обязанность распределение податей (ст. 4). Административный, гражданский и уголовный суды теперь должны были действовать именем императора Наполеона, и все публичные акты и указы должны были быть озаглавлены обычной формулой и титулом императора (ст. 5).

Действие всех законов Российской империи отменялось. Упразднялась российская канцелярия. Но все должностные лица немецкой канцелярии сохранили свои прежние должности. Паспорта теперь печатались на французском и немецком языках.

Областное правление за пять месяцев французско-прусской оккупации Курляндии во исполнение указов французской администрации издало около 50 собственных указов и распоряжений. Их содержание можно свести к словам, которые маршал Даву сказал в адрес местной администрации в Минске: «Господа! Император Наполеон требует от вас трех вещей: денег, денег и денег!»

Главная задача, которая стояла перед французской администрацией, сводилась к тому, чтобы обеспечить поставки продовольствия и фуража для французских и прусских войск, а также взыскать контрибуцию.

Уже 4 августа интендантами Верхней и Нижней Курляндии было предписано Казенной палате «Областного правления для Герцогства Курляндского и Семигальского и Пилтенского округа» немедленно принять все необходимые меры «к восстановлению всех дел и документов, выясняющих положение каждого плательщика, для обеспечения поступления в казну Его Величества Наполеона всех недоимок, какого бы рода они ни были».
6 августа некая Дворянская комиссия, которая заседала в доме № 3 по Замковой улице в Митаве, объявила о необходимости в срок до 10 августа поставить для нужд оккупационной армии определенное количество лошадей (правда, в документе не указано сколько). Если дворянские имения уже поставили требуемое количество лошадей, то владельцы этих имений обязаны были предоставить в комиссию соответствующие документы, которые подтверждали бы это. Если таких документов предоставлено не было, то имения эти были записаны в число недоимщиков.

11 августа интенданты Верхней и Нижней Курляндии Юлий де Шамбодуэн и Карл де Монтиньи объявили Казенной палате новый указ - об уплате казенными имениями арендных денег. 23 августа жителям Елгавы было приказано ежедневно выпекать и сдавать армии 9800 порций сухарей, а позднее организовать 24 армейских хлебопекарни. 31 августа Областное правление издало указ о доставлении в Митаву мастеров-тележников для изготовления повозок для войск. Магистратам всех городов Верхней и Нижней Курляндии под страхом строжайшей ответственности было приказано немедленно арестовать всех тележных мастеров и подмастерьев и под надежным конвоем отправить их вместе с инструментами в Митаву, где они должны были быть тотчас же «поставлены на работу».

2 сентября Юлий де Шамбодуэн и Карл де Монтиньи потребовали от Казенной палаты предоставить списки всех тех, кто вовремя не заплатил налог.

4 сентября был объявлен указ Императора Наполеона о наложении на провинцию военной контрибуции в размере 2 миллионов рублей, четвертая часть этой суммы должны была быть «неминуемо внесена к 15 сентября». Так как к указанному сроку от четвертой части контрибуции не была собрана и половина, 18 сентября Областное правление приняло распоряжение, по которому обер-гауптманским судам было предписано выбрать в уездах по 10 самых богатых жителей и объявить им, что они несут личную ответственность за уплату контрибуции и в случае задержки с уплатой оной будут арестованы и заключены в крепость Вейкселмюнде как заложники.

Кроме того для нужд французской армии жители Курляндии должны были собрать еще 50 тысяч шуб, 30 тысяч пар башмаков и 2 тысячи пар сапог.

Постановлением маршала Макдональда от 11 сентября жителям Курляндии под страхом денежного штрафа в 100 экю, ареста и тюремного заключения запрещалась охота без особого на то разрешения генерал-губернатора де Кампредона. Одновременно всем жителям Курляндии запрещалось иметь оружие. «Всякое лицо, имеющее на руках оружие без помянутого разрешения, предается суду особой комиссии, состоящей из 5 членов - офицеров. Комиссия эта, судя по важности обстоятельств, присуждает виновного к наказанию» - штрафу в размере от 100 до 500 альбертовых талеров или к тюремному заключению на срок от 1 до 6 месяцев. «В случае же, если будет доказано, что данное лицо покушалось на безопасность воинских чинов или лиц, принадлежащих к армии, для какой цели имело помянутое оружие, - оно будет казнено и имущество его конфисковано». «Всякое лицо, какого бы звания и положения оно ни было, уличенное в шпионтсве, переписке или в сношениях с неприятелем, будет казнено», - говорилось в постановлении.

22 октября на Курляндию была наложена вторая контрибуция в размере 143 560 рублей банковскими ассигнациями, которые нужно было уплатить в пяти равных частях с 28 октября по 25 декабря. Но деньги собирались очень медленно. По этой причине 22 ноября было объявлено, что 30 ноября в 10 утра в Доме Дворянского собрания в Митаве состоится собрание дворян, на котором будет обсуждаться вопрос о принудительном займе для выплаты контрибуции.
Одновременно французы не посягали на привилегии господствующего класса.

Уже 13 (25) июля 1812 года, т.е. вскоре после вступления прусских войск в Елгаву, генерал Граверт издал приказ, в котором говорилось: «Ходят слухи, что среди тягловых сельских жителей здешней провинции стало распространяться ложное мнение, будто наступившее военное положение и присутствие прусских войск должно избавить поселян от обязанностей по отношению к помещикам. Чтобы опровергнуть это ложное мнение, я сим объявляю, что - впредь до высшего приказания - не предполагается никакой перемены как в устройстве означенной провинции, так и в отношениях между господами и поддаными, и что прусский корпус, вместо того чтобы нарушить эти отношения, намерен, напротив, энергично поддержать таковые, а равно и порядок, и строго наказать всякого, позволяющего себе их нарушение».

Французские обложения вызывали активный протест у латышских крестьян, проявившийся в действиях крестьянских партизанских отрядов (кружков самообороны). По данным известного латышского историка профессора Х.П.Стродса, за время оккупации эти отряды уничтожили до 600 прусских солдат. Летом и осенью 1812 года кружки самообороны действовали и в районе к юго-западу от Елгавы.

В сентябре-ноябре 1812 года русские войска нанесли ряд сокрушительных поражений французской армии на основном театре войны. Генерал Витгенштейн начал наступление в направлении Динабурга (Даугавпилс), Дриссы, Полоцка, Студянки. 28 ноября войска Кутузова и Витгенштейна вступили в Вильно. 2 декабря 1812 года остатки Большой наполеоновской армии бежали за Неман.

Разгром основной группировки французских войск поставил в сложное положение корпус Макдональда. Приказ об отходе пришел только 6 декабря. 7 декабря из Бауски в направлении на Тильзит выступила 7-я французская дивизия, а 8 декабря из Елгавы отступили части прусского корпуса. В этот же день «правительство Курляндского герцогства» (Ф.Фиркс, В. Рюдигер, В.Холтей и К.Шульц) подписало «Акт отступления» и объявило, что «передает власть бывшему правительству».

9 декабря русские войска без боя вступили в Елгаву. Вот как историк фон Шлиппенбах описывает вступление российских войск в освобожденную от неприятеля Митаву: «Стужа была сурова: бороды, одежда, самые лошади козачьи белелись от инея, в них было нечто таинственное, они казались духами, принесшими с небес избавление Курляндии. Добрый народ русский! Ты подлинно принес с неба избавление стонавшим в оковах братьям твоим - Курляндцам; теперь несешь ты избавление целому человечеству».

В 1813 году в журнале «Сын Отечества» появились такие строки об освобождении Митавы: «Около 8 часов вечера прискакал военный отряд.... «Казаки!» закричали жители, растворив окна и ворота, и подобно тому, как внезапно покрывающий лица румянец возвещает восторг и чувства неизмеримой радости, так вспыхнуло пламя тысячи радостных светильников даже до самых верхов каждого дома. Все от мала до велика выбегали из дверей своего жилища, все, все желали увидеть, облобызать своих избавителей».

21 декабря в Митаве вновь собралось курляндское губернское правление.В этот же день было опубликовано воззвание рижского генерал-губернатора маркиза Ф.Паулуччи, который 17 (29) октября сменил генерала Эссена на посту Рижского военного губернатора и командира отдельного корпуса, став одновременно Лифляндским и Курляндским генерал-губернатором. В воззвании объявлялось об отмене всех законов, изданных французами и пруссаками, и провозглашалось восстанавление старого порядка.

Маркиз Ф.Паулуччи арестовал и посадил в рижскую тюрьму чиновников, которые служили французам. Комитет министров Российской империи 21 декабря 1812 года вызвал в Петербург уполномоченных курляндского дворянства барона Корфа и графа К. Медема для объяснений, однако дело не получило дальнейшего развития - в 1813 году по распоряжению Александра I они были освобождены от наказания.

Многие жители Митавы надеялись на хотя бы какое-то возмещение ущерба, нанесенного им во время французско-прусской оккупации. Одним из таких жителей был купец Иван Андреевич Шалин.

Шалины происходили из старинного купечес¬кого рода, из Ярославской губернии. Оттуда они прибыли в Прибалтийский край и стали торговать в Риге и Митаве. Случилось это в конце 18-го или в начале 19-го века. Иван Андреевич Шалин был очень богат. Он имел в Риге и Митаве, а также в Петербурге торговлю и недвижимость, имел звание Рижского купца и Митавского гостя. Под напором наполеоновских сил многие жители оставили Ригу и Митаву. Последствием сего, как и во всей России того времени, стало обнищание граждан. Как вспоминал правнук И.А.Шалина Николай Иванович Шалин, чаша сия не миновала и И.А.Шалина. Его имущество в Митаве под¬верглось в буквальном смысле «потоку и разграблению».

Лавки с товаром, сданные на хранение городу, были опустошены, и судя по отдельным вы¬пискам из решений тогдашних судебных учреждений, И.А.Шалину пришлось судиться с городом. Убытки его были колоссальны, процесс стоил дорого и завершился через много лет вничью. По распоряжению царя был выдан, т.е. наложен, мораторий (на четыре поколения), поэтому взыскать с от¬ветчика ничего не довелось. Из богачей Шалины обратились в бедняков - и особенно тяжело пришлось поколению внуков Ивана Андреевича Шалина - отцу Николая Ивановича и его современникам. Умер Иван Андреевич приблизительно в 1835-ом году и был похоронен на собственном, пожертвованном им старообрядческому обществу (предки были старообрядцами), кладбище. Еще в сороковые годы 20-го столетия на его могиле стоял крепкий ду¬бовый белый крест, доминирующий над всем кладбищем.
После ухода прусских войск в Митаве происходило формирование частей Русско-Немецкого легиона. В рапорте И.Г.Гогеля А.И. Горчакову от 7 (19) апреля 1813 года говорится, в частности, что «первой бригады... 3-й батальон еще не совсем укомплектован людьми и доформировывается в Митаве». В Митаве также формировался 2-й гусарский полк. Командиром 3-го батальона был назначен подполковник Варденбург, а должность командира 2-го гусарского полка оставалась в это время еще вакантной.

В 1814 году в Елгаве разместился штаб командующего 1-м корпусом русской армии генерала П.Х.Витгенштейна. После смерти М.И. Кутузова Витгенштейн с апреля по май 1813 года был главнокомандующим русско-прусскими войсками (Пруссия в этот период была уже союзником России), а затем, после сражения под Бауценом, командовал 2-м и 8-м пехотными корпусами и передовыми летучими отрядами. Витгенштейн был любим войсками.

Отмечая военные заслуги полководца, А.С. Пушкин упоминает о нем в своем стихотворении «К другу стихотворцу», написанном в 1814 году. К этому же времени относится, вероятно, и создание миниатюры, на которой изображены М.И. Кутузов и П.Х. Витгенштейн. Вокруг изображения на миниатюре сделана надпись «Тот живъ, бессмертен тотъ, Отечество кто спасъ. Се образ храбрости российского народа».